В 1993 году мир люксовых часов пережил землетрясение. На Basel Fair дебютировал Royal Oak Offshore – массивный, дерзкий, с резиновыми вставками и толщиной как у бутерброда. Коллеги шептались, что Audemars Piguet сошли с ума, а легендарный Жеральд Жента и вовсе назвал новинку «моржом». Но именно этот «неуклюжий зверь» стал прорывом, перевернувшим представление о спортивной роскоши.
Идея родилась не в тиши мастерских, а среди рева моторов оффшорных гонок. В 1989 году коммерческий директор AP Стивен Уркхарт зарегистрировал название «Offshore», вдохновившись скоростными катерами Cigarette. Первые эскизы 24-летнего дизайнера Эммануэля Гейта напоминали инструмент подводника: 42-мм корпус (гигант по меркам 90-х), резиновые кнопки хронографа, увеличительное стекло над датой. Техническая реализация заняла четыре года – сложнее всего оказалось «приручить» резину, которая не желала дружить с металлом.
Первые три года продажи напоминали тонущую яхту – всего 716 экземпляров. Итальянцы (вечные ценители смелых решений) вытянули проект, а в 1997-м Арнольд Шварценеггер случайно стал спасителем марки. Его визит в Ле-Брассю закончился коллаборацией – лимитированной моделью «End of Days» с черным PVD-покрытием. Так «Морж» превратился в must-have для голливудских бунтарей.
К 30-летию в 2023-м Offshore обзавелся керамическим браслетом – будто в насмешку над теми, кто в 90-е называл его «безвкусицей». Ирония судьбы: детище, задуманное как молодежный эксперимент, теперь коллекционируют как винтаж. Последний экземпляр первой серии 25721ST ушел с аукциона за $250,000 – втрое дороже розничной цены. «Морж» оказался провидцем: сегодня 42 мм – новый стандарт, а резина в люксе – норма.
История Offshore – это сага о том, как упрямство побеждает консерватизм. Отвергнутый пуристами, он стал символом эпохи, где часы – не просто механизм, а манифест. Как говаривал Шварценеггер, надевая свой черный «End of Days»: «Хороший дизайн, как хороший пресс – должен быть рельефным и вызывать боль».
